Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1
Но когда патруль ушел и все они оказались в безопасности, мама-сан разразилась проклятиями, ее девушки разразились проклятиями, слуги разразились проклятиями, призывая гнев богов на голову шпиона, который их предал.
– Кацумата-сан, кто это был? – спросил Такэда, плотный, почти без шеи двадцатилетний юноша из Тёсю – родственник Хираги – сердце его все еще гулко стучало после того, как они едва не попались в западню.
Кацумата пожал плечами.
– Карма, если мы найдем его, карма, если не найдем. Это лишь доказывает то, что я вколачиваю в каждого из вас: будьте готовы к предательству, мгновенному отступлению, мгновенной схватке, не доверяйте ни мужчине, ни женщине, кроме отмеченных кровью сиси и сонно-дзёи. – Все собравшиеся в тесной маленькой комнатке кивнули.
– Как быть с князем Ёси? Когда мы нападем на него?
– Когда он окажется по эту сторону стен. – Весть о неожиданном прибытии Ёси пришла ночью, слишком поздно, чтобы успеть перехватить его.
– Но, сэнсэй, у нас же есть последователи внутри, – сказал Такэда. – Конечно же, именно там его легче всего застать врасплох, когда он чувствует себя в безопасности и стража его спит.
– Стража Ёси никогда не спит. Никогда не забывай об этом. Что же касается наших людей среди тех, кто с ним и кто находится внутри, им приказано сохранять спокойствие и не выдавать себя, их присутствие там и их информация имеют слишком большую ценность, чтобы ими рисковать. В том маловероятном случае, если сёгун Нобусада уцелеет после нашей засады, они пригодятся нам еще больше.
Его слова были встречены угрюмыми улыбками многих, руки крепче стиснули рукояти мечей. Засаду планировалось устроить в сумерках, через пять дней в Оцу, последнем придорожном городке перед Киото. Лишь очень немногие гостиницы как вдоль Северной дороги, так и вдоль прибрежной Токайдо считались подходящими местами отдыха для таких августейших особ с их многочисленными охранниками, прислужницами и слугами, поэтому угадать, где кортеж будет останавливаться на ночь, не составляло труда. И заранее расставить шпионов.
Десять сиси получили это равносильное самоубийству задание и уже находились в Оцу, готовясь. Каждый из ста семи сиси, прятавшихся сейчас в разных убежищах по всему Киото, умолял включить его в эту группу. По предложению Кацуматы они тянули жребий. Высокая честь выпала трем сиси из Тёсю, трем из Сацумы и четырем из Тосы, все они уже расположились вокруг места засады, гостиницы Многих Цветов.
– Ииии, – возбужденно прошептала девушка, Сумомо, – всего пять дней, и сонно-дзёи станет реальностью. Бакуфу никогда не оправятся от такого удара.
– Никогда! – Кацумата улыбнулся ей. Сумомо ему нравилась, лучшая из его учениц-женщин, как Хирага был лучшим среди мужчин, кроме него Ори, – он восхищался ее храбростью, силой и ловкостью. Она тоже вызвалась для участия в засаде, но он запретил ей, считая ее слишком ценным оружием, чтобы потерять в этом крайне рискованном предприятии. Он был рад, что оставил ее здесь, отменив полученный ею приказ Хираги возвращаться в дом его отца. Она доставила ему последние вести из Эдо: подтвердив слухи о том, что после переговоров отношения между бакуфу и гайдзинами несколько смягчились, сообщив о неудачном нападении на главного министра Андзё и успешном покушении на Утани и сожжении его дворца. И, что было очень важно, подтвердила, что противостояние Андзё и Торанаги Ёси становится все более явным. «Я не знаю, откуда взялась эта информация, – шепотом передала она ему, – но мама-сан сказала, что источник ее вам известен».
Она также сообщила подробности о смерти Сёрина. Но не знала, что сталось дальше с Ори и Хирагой, кроме того, что рана Ори заживала и оба скрывались в Поселении Иокогамы, и с Акимото – Хирага каким-то удивительным образом стал доверенным лицом одного чиновника-гайдзина.
– Ты права, Сумомо, бакуфу никогда не оправятся, – сказал Кацумата. – А наш следующий сокрушительный удар покончит с сёгунатом Торанага навечно.
Сразу же вслед за успешным устранением сёгуна Нобусады – принцесса Иядзу не должна была пострадать, чего бы это ни стоило, – сиси осуществят массированное нападение на резиденцию Огамы, чтобы убить его, и одновременно с этим Кацумата и остальные захватят ворота, подняв знамя сонно-дзёи и объявив, что власть вернулась к императору, после чего все верные даймё и самураи соберутся, чтобы поклониться ему.
– Сонно-дзёи, – тихо произнесла она, охваченная ликованием, как и все они.
Кроме Такэды. Он неуютно пошевелился.
– Я не уверен насчет того, чтобы убивать Огаму. Он хороший даймё, хороший военачальник, он помешал Сандзиро захватить власть, помешал правителю Тосы захватить власть, он единственный даймё, который выполняет наказ императора изгнать гайдзинов. Разве он не закрывает пролив Симоносеки? Только наши пушки противостоят кораблям гайдзинов, только воины Тёсю стоят на переднем крае битвы с ними, а?
– Это так, Такэда, – ответил один известный сиси из Сацумы. – Но о чем нам напомнил сэнсей Кацумата? О том, что, захватив власть, Огама стал другим. Если бы он почитал императора и теперь, когда Врата в его руках, ему было бы просто провозгласить сонно-дзёи и передать всю власть императору. Именно так поступим мы, когда Врата станут нашими.
– Да, но…
– Очень просто, Такэда. А что сделал он? Использовал свою власть только для того, чтобы заставлять двор делать то, что ему угодно. Он хочет стать сёгуном. И не меньше.
Многие согласно забормотали, а потом заговорила Сумомо:
– Пожалуйста, извините меня, Такэда, но Огама стал большой угрозой. Вы все знаете, что я из Сацумы, как и сэнсэй Кацумата, мы согласны, что Сандзиро тоже сделал что-то хорошее, но ничего для сонно-дзёи. Поэтому он должен отказаться от власти, с радостью или против воли, и он уйдет… уйдет. То же самое с Огамой. Да, он сделал кое-что хорошее, но теперь он делает плохое. Истина заключается в том, что ни один даймё, овладевший Вратами и настолько приблизившийся к тому, чтобы стать сёгуном, не отдаст эту власть добровольно.
– Может быть, нам стоит направить петицию Огаме? – предложил Такэда.
– Пожалуйста, извините меня, но петиция ничего не даст, – возразила она. – Когда Врата станут нашими – чтобы предотвратить гражданскую войну и впредь избавить любого даймё от подобного искушения, – когда Врата станут нашими, мы должны пойти дальше, мы должны попросить императора отменить сёгунат, бакуфу и всех правителей.
